Автор: bloody_mary
Бета: cherry-san
Фэндом: Junjou Romantica
Персонажи: Усаги/Мисаки и еще парочка своих
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Драма, Психология, POV, Hurt/comfort
Предупреждения: OOC
Размер: планируется Миди
Статус: в процессе написания
Описание:
что делать если тебя бросили и предали? Все просто: научиться жить дальше. Так и жил мисаки после предательства Усаги-сана. Жил восемь лет.
А что делать, если человек, которого ты любишь научился жить без тебя? Все еще проще: заставить снова полюбить, даже если прошло восемь лет. Так и поступит наш великий и божественный =Р
Посвящение:
всем любителям чистых романтиков
Публикация на других ресурсах:
с разрешения
читать дальшепод оболочкой...
После слов Исаки я еще полчаса сидел на диване в гостиной, пытаясь понять, что же мужчина имел в виду. Как это может быть? Усаги разбил мне сердце, растоптал веру ради меня самого? И где тут логика? Нет, я понимаю, в наших отношениях ее и не было никогда, но… и правда. Наша «любовь» была плодом желания эгоистичного ублюдка по имени Усами Акихико. Почему-то на губы легла горькая усмешка. Неужели он использовал меня в качестве оправдания? Да. Уж я-то знаю, мне от этого лучше тогда не стало… Остается один вопрос. Перед кем он оправдывался? Перед тем же Исакой? Айкавой-сан? А, может… перед самим собой? А-а-а! Думать об этом сейчас бесполезно, чтоб вас! Придурок Усаги! Заставляет меня беспокоиться о том, о чем я и знать-то не должен! Забыть, я ведь должен был все это забыть. Ничего из прошлого не имеет значения. Все кончено. Поздно что-то менять. Лучше поскорее придумать, как успокоить Хану. Она, бедняжка, до сих пор, наверное, дрожит. Всегда была чересчур впечатлительной. Кивнув самому себе, поднимаюсь на второй этаж и заглядываю в комнату. Там, на двуспальной кровати, свернувшись под одеялом, всхлипывает моя жена. Плачет? А я еще смею думать о своем бывшем. Никудышный из тебя семьянин, Мисаки, так и до измены недалеко. Тьфу ты! Придет же в голову такое… Тихо, медленными шагами подкрадываюсь к женщине и снимаю с плеч «укрытие». Из холодного цвета глаз текут слезы.
- Ну, ты чего, цветочек*? – нежная улыбка и объятья.
- Я думала, ты не вернешься, – всхлипнула она. – Я так испугалась. Впервые тебя не было дома всю ночь. Ты даже на мальчишниках не засиживался никогда…
- Боже, ну что за глупости? Ты как ребенок.
- Угу, избаловал меня. Слушай, Мисаки… - Хана, немного успокоившись, подняла глаза на меня. – Тебе на работу не пора?
- Черт возьми! – спохватываюсь и, быстро выкидывая вещи из шкафа, переодеваюсь. Затем иду в ванну, дабы привести себя в порядок. Снова захожу к жене и, легко поцеловав, собираюсь уходить, но…
- Мисаки… - останавливает меня у порога комнаты женский голос. – Знаешь, я тебя не отпущу…
- Прости, что?
- Я говорю, что для нас с Саей ты главное счастье, и я не намерена тебя с кем-то делить, – лицо Ханы в тот момент приобрёл оттенок… одержимости? Это было так не похоже на ту, радужную, чуть смущенную девушку, в которую я влюбился, что по спине пробежали мурашки, а внутри власть захватил некий страх. Однако, покачав головой, я сделал вывод, что сумасшедший. Настолько впал в воспоминания, что «собственник», бравший контроль над Усаги, теперь мне мерещится в жене. М-да, клиника…
- Так, во-первых, девочка моя, никто меня у вас не отнимет. Ты и Сая – самое важное, что есть у меня. Так что волноваться не стоит. Во-вторых, если ты не выспишься, то будешь похожа на морское чудовище и напугаешь дочь. Оно тебе надо?
- Дурак! – мягкая подушка чуть не зарядила меня по лицу. Хана вздохнула и с привычной мне улыбкой произнесла:
- Что-то ребенок наш заспался. Ладно, иди уже, кормилец несчастный… - шутливо надувшись, я быстро вышел из дома. Ехал в машине я, радуясь, что наваждение прошло… Но неприятный осадок после того взгляда остался, что заставляло задуматься. А наваждение ли?
Боже, мысли явно перестали меня слушаться! Я опаздывал уже на полчаса, придется извиняться перед Кристофером.
Как ни странно, работодатель лишних вопросов не задал. Хотя, почему же лишних? Но я ему благодарен. Тот же Дайске в случае моего опоздания жужжал бы над ухом весь день. Впрочем, болтливости иностранца никто не отменял. За час рисования я узнал о японской истории больше, чем на уроках в университете и школе вместе взятых…. Затем Кристофер обеспокоенно взглянул на меня.
- И все-таки что-то не так, – вздохнул он, – твои движения скованны, а мысли далеко за пределами особняка, причем далеко не радужные. Раньше такого не случалась. Твоя кисть буквально парила над «холстом», и создавалось впечатление, словно ты и твои картины не из мира сего. – На такое высказывание я вопросительно поднял бровь. Я действительно создаю такое впечатление?
– Что-то случилось? – ну вот, а я радовался отсутствию вопросов…
- Нет, ничего, – моя способность надевать маски, разработанная специально для Усаги-сана, сейчас улетела восвояси, так как глаза сами собой уходили от выпытывающего взгляда иностранца. Тот лишь вздохнул.
- Ты выглядишь утомленным. Хорошенько отдохни и возвращайся к работе завтра, – я не знал, огорчаться или радоваться такой перспективе и даже не обратил внимания на резкую смену интонации из игриво-детской в взволнованно-серьезную. Голос, раньше высказывающий уважение, сейчас говорит со мной как с ребенком. Давненько такого не было. После недолгих уговоров и вялого сопротивления, домой меня все же отправили. По дороге, в парке, я встретил Саю. Девочка весело играла, болтая с ребятами и неосознанно игнорируя ухаживания Хару. Паренька мне даже стало жаль. На мой вопрос, почему девочка вышла гулять одна, дочь ответила: «так велела мама». Я пожал плечами, решив, что раз Хана считает, что все нормально, то и я портить ребенку прогулку не буду. Просто заеду за ней вечером. Дом встретил меня полумраком и пустотой. Нет, жена была дома, о чем говорили ее туфли у порога, просто такой гробовой тишины в нашем гнездышке не было никогда. Подчиняясь шестому чувству, я пулей рванул в свою мастерскую. Там, пустыми глазами смотря в окно и подставляя лицо слабому дуновению ветра, сидела Хана. В груди защемило. Лицо ее было бледное, а губы дрожали, что заставило меня бесшумно подойти к ней со спины и, опустившись на колене, крепко обнять. Вопросы звучали горячим шепотом в нежное ушко. Она не плакала, но дрожь проходила по всему ее телу. На мое очередное «что случилось?» брюнетка, наконец, ответила:
- Это все он… - голос тихий, едва различимый даже в этой тишине, прерываемой лишь шелестом цветов персика.
- Что? Кто он? Здесь кто-то был?
- Да… Усами, твой бывший любовник, он… - голос все сильнее дрожит. Женщина вот-вот расплавиться, но меня вдруг перестает это волновать. Резко разворачиваю жену к себе лицом и едва сдерживаюсь, чтобы не затрясти.
- Что? О чем ты? Какой любовник?! Кто тебе сказал?! – кажется, у нас обоих вот-вот начнется истерика и то, что Саи нет дома – большая удача. Голубые глаза тем временем наполняются неким подобием страха, но я знаю, что это не он. Лишь пародия… но почему?
- Он сам, – всхлипывает она, – приходил и… я отправила Саю гулять, а он… - предложения получались бессвязными, а слова искаженными, но это был не страх. Что это? Отчаяние? – Он сказал, чтобы я оставила тебя, что ты принадлежишь ему и что… что ты никогда бы не смог полюбить кого-то другого, – вот тут-то во мне что-то щелкает. Я прижимаю Хану к себе и глажу по волосам, слушая истеричное рыдание.
Мое дыхание сбилось, а глаза помутнели. Как же я был зол! Неужели все это правда? Не хочу в это верить, но Хана просто не может лгать, верно? К тому же, вспоминая ночь, Усаги может наговорить и не такое. Нет, спокойно. Надо поговорить с ним. Но тело все равно трясет от злости. Уложив жену в постель, я вернул Саю домой и, пообедав, или скорее поужинав с ребенком, отправился к бывшему любовнику. И как я умудрился не разбиться, ехав на такой скорости? Впрочем, не важно. Надеясь, что писатель не успел переехать, проделываю до сих пор сохранившийся в памяти путь. Дверь открывает Акихико.
- Мисаки? – его голос дрожит. Что это, страх? Вина? Неверие? Черт!
- Что это значит? – яростно кидаю я вместо приветствия.
- Ты о чем? – на его лице искреннее недоумение, что только сильнее бесит меня. Зло вталкиваю его в квартиру, захлопывая за собой дверь.
- Хватит строить из себя невинность! Я, кажется, велел тебе не приближаться ни к моему дому, ни к моей семье! – я не знаю, что со мной. Я хотел разобраться, спокойно с ним поговорить, но… меня просто прорвало. Появилось ощущение, что во всех моих бедах виноват этот человек. Даже в том, что состояние моей жены меня перестало волновать… Я знаю, что это глупо, но так хочется сорваться на нем. Нет, хоть на ком-нибудь. А потом зарыдать, позорно отбросив гордость. Из-за недосыпа, ссоры и противоречий самому себе. Надоело. Надоело строить из себя человека, защищающего всех и вся. Достали все эти маски и даже эта вечная беспомощность Ханы.
- Надоело все это! – отчаянно бью кулаком по стене, – почему я вечно что-то кому-то должен?! Зачем ты появился? — мои зеленые глаза впились в фиалковые напротив. – Пока этого не случилось, я был всем доволен! Моя жизнь была сказкой, а сейчас… А сейчас меня бесит даже жена! Я знаю, что должен защищать ее, но… почему она никогда не думает о том, что и мне может быть плохо? Что я не железный? Стоило тебе появиться, как я понял, искренности не было. Так же, как и с братом, я пытался быть идеальным. Делал для нее все, забывая о себе. Я даже понимаю, что ты тут ни при чем, так почему? Почему только ты видишь меня таким жалким? – чувствую, как слезы текут из глаз, а Усаги проделывает со мной тоже самое, что и я с Ханой пару часов назад. А я и не сопротивляюсь. Нет никаких сил, да и желания тоже. А зачем? Разве плохо вот так уткнуться в широкое плечо, позволяя себе побыть слабым? Впервые за восемь лет. Я ведь заслужил это, правда?
- Я счастлив, – неожиданно заявляет мужчина. – Ты говоришь, что только я могу видеть настоящего тебя, поэтому… прости, я не должен такое говорить, но… - его слова теплом разливаются в душе, а руки стискивают меня все крепче. Я вырываюсь.
- Мы не должны… - я это понимаю, но почему-то эти слова кажутся абсурдом. Поэтому, говоря их, я старательно отвожу взгляд.
- Хорошо, – вздыхает Усами, – но я никогда не откажусь от тебя, – на лице мужчины расцветает грустная улыбка, вскоре такая же ложится и на мое лицо.
- Усаги-сан, скажи, – начинаю я, вспомнив о причине приезда, – ты был сегодня в моем доме?
- С тех пор, как уехал, - нет, – совершенно спокойный тон и подозрительный прищур, словно мужчина видит меня насквозь.
- Ясно, – спокойно произношу я. Почему-то сомнения в словах этого человека не возникает. Но тогда солгала Хана? Нет, не может быть. Нужно в этом разобраться. – Усаги, не приходи туда больше… - шепчу я. – Не при Хане. – И зачем было это добавлять? – Ну, я пойду? – только я отвернулся к двери, как мое запястье схватили. Развернув меня, Акихико легко коснулся моих губ. Воспользовавшись моей дезориентацией, мужчина провел языком по верхней губе, затем по нижней и, дождавшись, когда я их разомкну, проник мне в рот. Поцелуй получился страстным и мокрым. А еще до ужаса развратным. Я ответил на него. А долг перед женой? Только он и удержал меня от того, чтобы руками обвить шею писателя.
- Спасибо, – прошептал Усами прямо в опухшие губы, победно улыбаясь. – Удачно доехать до дома, – знаете, такое странное чувство, узнать, что все восемь лет я обманывал сам себя. Ну не могу я не любить этого дьявола. Наверное, именно поэтому в машину я сел без каких-либо сожалений и с глупой улыбкой на лице. Однако бросить семью я не могу, поэтому я и решил, что этот поцелуй ни что иное, как счастливое воспоминание. Прости, Усаги.
_________
*все помнят, что Хана - цветок?
@темы: Манга, Аниме, Второй сезон, Первый сезон, Фанфики, Акихико, Мисаки
Ууууу! Себочка на аве XD =^^=