Название: Люблю
Бета: Juuo
Пейринг: Акихико/Мисаки
Рейтинг: NC-17
Жанр: романтика
Статус: закончен
Предупреждение: может быть немного грустно и ООС Мисаки и Такахиро. Ах, да, я знаю, что название банально, не надо о нем, ладно?
От Автора: написано в подарок serenity serenity, которая хотела Акихико/Мисаки с NC-17, брат Мисаки узнает про отношения Мисаки и Акихико, его реакция и последствия
Люблю
Люблю
- Мисаки! - голос от двери раздался так неожиданно, что Мисаки Такахаши, сидевший на коленях у Усами Акихико и еще секунду назад самозабвенно целовавщийся с ним, даже не сразу сориентировался, чтобы повернуть голову и посмотреть на того, кто пришел. Зато его взрослый любовник среагировал куда быстрее.
- Здравствуй, Такахиро, - поприветствовал он старшего брата Мисаки, который так невовремя прервал их своим появлением. Вы спросите: откуда у него оказался ключ от квартиры Усами? Все очень просто: писатель сам дал его ему еще в бытность своей влюбленности. А потом, когда как-то совершенно неожиданно для себя самого переключился на младшего брата, просто забыл забрать ключ обратно. Логично? Ну, если вспомнить отстраненность Усами от мира и насущных бытовых проблем, вполне. Зато Мисаки, наконец встретившись с потрясенным взглядом брата помутневшими от захватившего все тело желания глазами, замер, как кролик перед удавом, потом рванулся всем с колен Усаги, который, конечно же, никуда его не пустил, и не нашел ничего лучше, чем попросту лишиться чувств, обмякнув в сильных руках человека, которого уже давно и очень сильно любил.
Мисаки просыпался медленно и очень долго. Ему казалось, что он утонул и где-то на дне океана лежит, опутанный водорослями и придавленный толщей воды, и не пошевелиться, не вздохнуть. А так хотелось к свету, который пробивался сквозь прозрачное покрывало красивыми отсветами и манил куда-то туда, наверх, где резвились стайками, словно мотыльки, солнечные зайчики. Не с первой попытки, но все же ему удалось не только открыть глаза, но даже выпутаться из одеяла, в которое кто-то додумался его завернуть, словно маленького ребенка. Памяти не было совсем, лишь какие-то огрызки образов, которые он старательно пытался сложить воедино, пока не услышал где-то там, внизу, два отчаянно спорящих голоса. Вспоминать что-либо резко расхотелось. И хотя он понимал, что поступает глупо и по-детски, поддаваясь порывам, но все же загнал воспоминания еще глубже и дальше и с трудом поднялся с кровати. В голове было пусто, а в ушах нарастал гул, но это не помешало ему выбраться из их с Усаги-саном комнаты и не очень твердой походкой доплестись до лестницы. Но стоило ему опустить глаза и увидеть в гостиной Такахиро, как память о произошедшем пронзительной вспышкой пронеслась перед глазами, а ноги отказались держать его. Не в силах сопротивляться накатившей слабости и дурноте мальчик осел на верхнюю ступеньку лестницы, и теперь уже не мог не слышать разговора двух самых дорогих для него мужчин.
- Да как ты мог подбить его на это?! - возмущался старший брат, пылая праведным гневом. - Ты воспользовался тем, что Мисаки был вынужден жить в твоем доме, и совратил его!
- Совратил? Ему уже девятнадцать, - затягиваясь неизменной сигаретой ровно произнес Усами. У него вообще была просто уникальная способность даже тогда, когда его настигали проблемы, оставаться невозмутимым и сдержанным, взрослым. Мисаки никогда это не удавалось, он смущался, краснел, терял нить разговора, в общем, вел себя по-детски и ужасно глупо, и всегда удивлялся, как его возлюбленному удается никогда не терять голову в таких вот ситуациях.
Слышать разгневанный голос брата было страшно, а еще просто невыносимо стыдно, щеки пылали, а вставать просто не было смысла - он был уверен, что снова упадет, как только попытается. К горлу подкатывали предательские всхлипы, а ресницы почти тут же намокли, стоило ему представить, что сейчас брат запретит ему жить с Усами и придется уехать. Но как же так?! Ведь Усаги-сан без него пропадет! Он же даже себе кофе сварить нормально не может, а уж про уборку по дому, стирку и прочие бытовые заботы даже говорить не приходится, а еще... еще...
- Не важно, - непререкаемо отрезал Такахиро, - Я забираю его. Как только он проснется, я...
- Нет, - негромко, но так твердо и решительно, что старший брат Мисаки замер на середине движения и несколько секунд буравил бывшего одноклассника взглядом.
- Ты не сможешь его удержать.
- Я и не удерживаю.
- Ты хочешь сказать, что он не против быть... - пытаясь подобрать слова, оборвал себя Такахиро, но Усаги, не стесняясь, закончил за него:
- Моим любовником?
- Вы любовники?!
- Ты сам все видел.
- Я видел лишь, что ты целовал его.
- Ну, во-первых, в этот раз не я его, а он меня... - передергивая плечами, уточнил Акихико, который в тот момент был просто на седьмом небе от счастья. Он вообще любил, когда его мальчик проявлял инициативу. Это случалось так редко, что можно было пересчитать по пальцам, но именно такие моменты Усами долго хранил в памяти. Сегодня вообще был особенный день. И дело было даже не в том, что он наконец закончил рукопись серьезного романа, над которой работал вот уже несколько месяцев, а в том, о чем сам он, может быть, и не вспомнил никогда. А вот Мисаки вспомнил и удивил его просто несказанно, когда на завтрак приготовил просто потрясающий праздничный стол и, неизменно краснея до корней волос, на вопрос, к чему такая роскошь, признался, что они с ним уже десять месяцев как вместе и ему захотелось отметить это событие. Сказать, что Акихико был удивлен - значит ничего не сказать. А когда после праздничного завтрака Мисаки сам робко и неуверенно потянулся за поцелуем, уже торопливо собираясь в институт, он просто не удержался, прижал его к себе, утягивая на диван и уже точно зная, что сегодня Мисаки на пары не пойдет. Вот только предположить, что его юный любовник прогуляет занятия по причине неожиданного прихода Такахиро, Усами точно не мог. Он как-то рассчитывал совсем иначе провести начало дня.
- Что?! - он негодования Такахиро даже вскочил на ноги. У него просто в голове не укладывалось, что его младший брат может остановить свой выбор на мужчине, так еще на таком эгоисте не от мира сего, как его школьный друг. - Как такое вообще возможно? - обессилено выдохнул он, падая на диван снова и прикрывая глаза ладонью.
- В нашем случае, молча, - невозмутимо добил его Усами, туша сигарету в пепельнице.
- Я должен его увести отсюда.
- Я его не отпущу.
- Ты не можешь. Ну, неужели ты не понимаешь, что он просто не может тебя любить, это всего лишь благодарность за то, что ты занимался с ним перед поступлением и за то, что приютил его, - уже не так уверено попытался пойти в наступление Такахиро, сам удивляясь беспомощности своих интонаций.
- Это не так.
- Да откуда ты знаешь?!
- Странно, что ты этого не знаешь. Твой брат никогда бы не поступил так со мной, вообще ни с кем бы так не поступил, - отрезал Усами холодно и потянулся за еще одной сигаретой.
- Ты прав, - стушевался старший брат. - Извини.
- Почему ты не хочешь поверить, что твой брат счастлив со мной?
- Потому что это не возможно!
- Почему?
Да, вот на этот вопрос Такахиро просто нечего было ответить. Конечно, он мог бы припомнить своему школьному другу многое: и его сволочизм, проявляющийся время от времени, цинизм, которым тот иногда буквально давил собеседника - а уж про извечный эгоизм Акихико в их выпуске до сих пор ходили легенды.
Но стоило ему открыть рот, как перед глазами всплыл образ Мисаки, когда он приезжал к ним в Осаку и неожиданно разозлился, стоило старшему брату в обычном, в сущности, разговоре как-то не очень лестно отозваться об Акихико. Тогда он не придал этому особого значения, а вот теперь вспомнил.
- Акихико...
- Да?
- А когда он приезжал ко мне тогда, вы с ним уже...
- Да.
- А вообще, когда?
- Десять месяцев назад. Сегодня у нас годовщина. Ты застал нас как раз, когда он поздравлял меня с этим, - невозмутимо пояснил Усами, закуривая.
Такахиро, не поднимая глаз, комкал лацкан пиджака. У него это просто в голове не укладывалось. Но если все, что говорит Усами, правда, и Мисаки на самом деле любит его, что тогда?
- Я так мечтал о племянниках... - неуверенно начал он.
- Ты сначала своих детей нарожай, а потом к брату приставай с этими глупостями.
- Да как ты можешь! - тут же встрепенулся Такахиро. - Ты сломал ему жизнь этой своей любовью!
- Ты так думаешь?
- Да!
- А почему ты не хочешь спросить у него самого?
- Уверен, что он подтвердит мои слова, - не унимался то. - Как только очнется.
- Нет, - голос Мисаки прозвучал так тихо, что они скорей всего даже не услышали его, если бы после последней фразы его старшего брата не повисла тягучая, как карамель, и такая же вязкая пауза.
- Мисаки! - потрясенно выдохнул Такахиро, видя, какими несчастными глазами, полными слез смотрит на него младший брат, сидя на верхней ступеньке лестницы на второй этаж и обессилено привалившись плечом к столбику перил. Но прежде чем он сориентировался, что сделать или что сказать, Усами поднялся и в одно мгновение оказался возле Мисаки, поднимая не сопротивляющегося мальчика на руки и крепко прижимая к себе. Но вместо того, чтобы закричать и начать возмущаться (чего подспудно ожидал старший брат от младшего) тот доверчиво прижался к Акихико. Положил голову ему на плечо, и даже обвил руками, пряча смущенную мордашку где-то в основании шеи мужчины.
Правда, когда Усами, спустившись, попытался устроить его у себя на коленях, он все-таки начал возмущаться, правда, не очень убедительно. Но Акихико на полный мольбы взгляд и тихое «не надо» послушно пересадил его на диван рядом с собой, вот только отодвинуться от себя не позволил, положив руку на плечо, отчего Мисаки ощутимо вздрогнул. Это не могло укрыться от пристального взгляда Такахиро.
- Мисаки! - тут же попытался насесть на него старший брат. - Если тебе противно то, что с тобой делает Усами, ты должен...
- Мне не противно, - не поднимая на него глаз, прошептал тот, глядя куда-то на свои руки, которые он, как прилежный ученик начальной школы, сложил на коленях.
- Ты просто запутался и не понимаешь...
- Я понимаю, - еще сильнее сгибаясь и пряча пылающие щеки под длинной челкой, пробормотал он.
- Я не могу в это поверить!
- Прости. Мне правда жаль. Прости, - на руки, сжавшиеся в кулаки, стали падать слезы, мальчика затрясло, как в лихорадке. Беспомощно закусив губу, Мисаки старался остановить их, но все было бесполезно.
Было так больно в груди, так страшно. Страшно в один миг лишится всего. Ну почему у Такахиро оказался ключ от квартиры Усами? Почему ему пришла в голову мысль сделать сюрприз? Мисаки задыхался, сердце колотилось как сумасшедшее, а большая ладонь Усами, ободряющее сжимающая его плечо, вовсе не успокаивала, а наоборот, с еще большей отчетливостью и неизбежностью заставляла его осознавать, каким хрупким было их счастье, как легко его оказалось разбить. Сердце было готово выпрыгнуть из груди и разбиться на сотни кроваво-красных осколков или взорваться, прямо внутри него, лоскутками повиснув на ребрах. Хуже всего, что Мисаки просто не представлял, как он будет жить без Усаги-сана, как будет просыпаться без поцелуев, нежных и пробуждающих, как будет засыпать без его мерного дыхания рядом, как будет улыбаться, зная, что человек, которого он любит, где-то там, далеко, улыбается вовсе не ему, а кому-то другому, и как он будет жить без выжигающей на теле алые узоры страсти, которую тот может пробудить в нем единым прикосновением. Но как объяснить все это старшему брату, он не знал. Поэтому слезы продолжали слепить глаза и скатываться влажными дорожками по щекам, опадая каплями на сжатые до побелевших костяшек кулачки, а сердце все так же билось безумно быстро, и поднимался по горлу удушливый ком отчаяния и обреченности. Но он не мог позволить перекрыть себе воздух, ведь именно сейчас так нужно было сказать, хоть что-нибудь сказать, хоть как-то ответить.
- Мисаки? - ошеломленно прошептал Такахиро, подаваясь вперед и вставая на колени перед младшим братом, пытаясь хоть как-то поймать его взгляд, но тот лишь продолжал плакать тихо-тихо, без всхлипов, и дрожать всем телом. Когда теплые ладони брата накрыли его руки, согревая и пытаясь хоть как-то успокоить, он медленно-медленно поднял заплаканное лицо, при взгляде на которое в сердце старшего защемило от жалости и осознания, что это его слова довели младшего брата до слез.
- Я хочу остаться, - тихо прошептал он, глядя прямо ему в глаза и не переставая плакать. - Пожалуйста.
- Ты и в правду любишь его? - непослушными губами произнес тот.
- Довольно, - вмешался Усами, резко перетягивая Мисаки к себе и вынуждая Такахиро отпустить его руки. - Я уже сказал тебе, что никуда не отпущу его. Не позволю тебе отобрать Мисаки у меня.
- Да как ты можешь быть таким эгоистом! - взвился Такахиро, вскакивая на ноги.
- Могу, - отрезал Усами, тоже вскакивая и непреклонно встречаясь с ним взглядом.
- Люблю, - раздалось откуда-то снизу, и все, что они хотели в гневе наговорить друг другу, застряло в горле, так и не превратившись в звук.
***
- Усаги-сан, что ты делаешь?! - исступленно мотая головой по подушке из стороны в сторону, простонал Мисаки, выгибаясь и прикусывая тыльную сторону ладони, чтобы не кричать в голос.
- Люблю, - прерываясь лишь на секунду, чтобы прошептать такое простое слово, отозвался Акихико и тут же снова возвратился к члену юноши, продолжая неторопливо сводить его с ума, посасывая, облизывая, прослеживая языком уздечку, перебирая рукой яички, другой рукой аккуратно и все так же неспешно разминая неуступчивое кольцо мышц, и наслаждаясь отрывистыми вздохами, переходящими в нетерпеливый хрип, доносящимися откуда-то сверху.
- Не надо, пожалуйста, - сам не понимая, о чем просит и зачем, прошептал Мисаки, извиваясь на постели так, что Усами пришлось обхватить его бедра рукой, чтобы он не дергался так сильно от каждого его прикосновения. Внутри мальчик был таким узким и бархатисто-нежным, это сводило с ума, впрочем, как и Мисаки приводили в неистовство его пальцы внутри него. Когда Акихико, уже с трудом сдерживаясь оторвался от него, подтягиваясь и целуя глубоко, влажно и многообещающе, терпеть дольше мальчик уже не мог. Он сам закинул ноги ему на талию и скрестил их у него за спиной.
- Ты такой нетерпеливый, Мисаки, - прошептал в покрасневшее от смущения ушко Усаги-сан. И прежде чем мальчик, даже в полубезумном от безудержной страсти состоянии способный смущаться от столь откровенных слов, успел прошипеть что-нибудь протестующее или по своему обыкновению закрыть лицо руками или подушкой, он сделал резкое движение бедрами, подаваясь вперед и заполняя собой заведенное до предела молодое и прекрасное в своей нетерпеливости тело. Глубокий надрывный стон и выгнувшийся в его руках от непереносимости наслаждения, захватившего все его существо, любовник, стали для Усами точкой невозвращения. И не осталось ничего, кроме проникновенных стонов, движения и ласкового, сбивающегося шепота, которым он нашептывал своему мальчику милые непристойности, о которых тот предпочитал никогда не вспоминать потом.
***
- А, братик, привет-привет, - зачастил Мисаки, стоило ему поднять трубку, - Как там у вас дела? О, правда? Я очень рад за вас. Никогда бы не подумал, что это случится так быстро. Да? А! Конечно-конечно, я передам ему. Да, мы обязательно как-нибудь приедем к вам вместе. Да, я тоже передаю ей привет. У меня? Все отлично! Сессию сдал хорошо, без плохих оценок. Ну, конечно не вру! С чего ты взял? Ладно-ладно, прощаю. Ну, пока. Удачи вам.
- Что хотел Такахиро? - поинтересовался Акихико, стоило Мисаки положить телефонную трубку на рычаг.
- Представляешь! - возбужденно сверкая глазами, выпалил тот. - У них с Маннами-сан будет ребенок!
- Хмм... Давно пора, - невозмутимо пожал плечами тот.
- Да как ты так можешь? - возмутился его безразличию Мисаки, которого просто распирала гордость за собственного брата и осознание, что уже совсем скоро он может стать дядей. - Это же так здорово! Усаги-сан, ну скажи что-нибудь!
- По крайней мере, он больше не станет приставать к тебе с этой бредовой идеей про племянников.
- Чего это она бредовая? - тут же оскорбился Мисаки, в глубине души тоже радуясь такому повороту событий - может быть, забота о будущем малыше и его матери отвлечет Такахиро от их с Усаги-саном отношений? Но от того, чтобы не подколоть Акихико, он не удержался. - Может, когда-нибудь я тоже женюсь и у меня...
- Никогда, - отрезал Усами, подходя и сгребая его в охапку. Похоже, в этот раз Мисаки со своими «может» все-таки немного переборщил.